Разумеется, все эти цифры не соответствовали действительности, но кто их в той ситуации мог опровергнуть? К тому же телецентр был взорван, радио молчало, газеты не выходили. Впрочем, если бы телецентр и не взорвали, наверняка по азербайджанскому телевидению с утра до ночи весь январь крутили бы «Лебединое озеро»...
«Корабли Каспийской флотилии вывозят трупы убитых в море!» – вопили провокаторы, разбушевавшаяся толпа устремлялась на абордаж кораблей.
«На территории «Сальянских казарм» вторые сутки расстреливают солдат азербайджанской национальности!» – взлетала в бакинское небо очередная «утка», и гремели выстрелы в спины 18-летних мальчишек в военной форме, вышедших патрулировать улицы города.
Был случай, когда на КПП «Сальянских казарм» пришел пожилой мужчина-азербайджанец, сын которого здесь служил. Он плакал и требовал вернуть тело его «расстрелянного ребенка». Невозможно описать состояние убитого горем отца, когда, через 10 минут, к нему в объятия шагнул живой и невредимый, лишь раскрасневшийся от бега, сын-солдат! Да, были случаи, когда солдат-азербайджанцев временно, в силу создавшейся экстраординарной ситуации, о которой ни один воинский устав ничего не гласил, изолировали на гауптвахте. Но чтоб расстреливать – бред!
Кстати, не успели они обмолвиться и, словом, как из девятиэтажного дома, в сотне метров от КПП, с шестого этажа «залаял» пулемет и «свинцовые пираньи» защелкали зубами над головой счастливого отца и сына. Наверное, в те минуты он понял кто «расстреливает» солдат-азербайджанцев...
24 января стало абсолютно понятно, что сопротивление «экстремистов» подавлено и ситуация в Баку полностью контролируется подразделениями Советской Армии. В городе все еще стреляли. Но это уже были одиночные «очаги сопротивления», а чаще – перестрелки воинских патрулей с мародерами-домушниками, промышлявшими в брошенных горожанами домах.
Медицинские сводки за 24 января сообщают: 8 военнослужащих убиты, 22 – ранены. И это только в военном гарнизоне «Сальянские казармы»!
Для девочек-медсестричек, вот уже неделю днюющих и ночующих в медсанчасти, диагноз «сквозное огнестрельное ранение» стал за эти дни таким же привычным, как «острое респираторное заболевание». Я был свидетелем, когда в санчасть, хромая, вошёл солдат.
- Что случилось? – спросила медсестра.
- Мозоль натёр, – виновато, словно извиняясь, ответил боец.
Девчонки-медсестрички дружно рассмеялись. Они не верили своим ушам – в этом кровоточащем хаосе и вдруг «просто мозоль»!
В январе 1990 года новая, совершенно непривычная, но, увы, крайне важная проблема, оказалась на повестке дня командиров подразделений. Где взять гробы? В городе похоронных дел мастера отказывались продавать свой товар военным. Впрочем, в той ситуации деревянные гробы и не годились. Для «груза-200» нужны были цинковые...
Непривычные по штату мирного времени заботы: где достать оловянный припой, оцинкованное железо?
Еще недавно командиров заботил порядок в солдатских тумбочках, свежесть подворотничка у подчиненного, побелка бордюров. А в январе 1990-го – цинковые гробы... Война одним выстрелом перестроила психологию людей, навязав им свои «стереотипы мышления». Самолеты «черного тюльпана» кружили в «мирном небе» Азербайджана, беря курс на Минск, Ростов, Ставрополь, Псков...
Продолжение следует...
0 Comments:
Post a Comment