Признаться, совсем не такой представлял свою поездку в Азербайджан, когда, прощаясь в 1987-м с рядовым Натигом Байрамовым в Кандагарском аэропорту, записывал в блокнот его адрес: Баку, улица Инглаб, дом 59. Дембельский Ил-76 уже ревел в предчувствии полета и Натиг, махая на прощание голубым беретом, кричал, сквозь гул турбин: «Товарищ лейтенант, приезжайте в Баку! Мой дом – ваш дом!»
И вот я лечу. Но не в гости. Увы. И не праздничный торт держу в руках, а новенький, пока еще безгрешный, автомат. В старой, видавшей немало «афганских приключений», парашютной сумке, лежит сухпай на 3 дня и 200 патронов – ведь мы летим не в санаторий! И эти 200 патронов – моя страховка на всякий случай! Перед погрузкой в самолеты нам сказали: «Конечно, там не Афганистан, но и не мирная Белоруссия! Так что шутки в сторону, ребята». И всё-таки в моей голове никак не укладываются в одну строку слова: «Баку и война». Но сидящий рядом лейтенант из десантно-штурмового батальона уже пичкает «магазин» своего автомата боевыми патронами. Что ж, он прав! Как гласит восточная мудрость: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай!» Конечно, дай бы Бог, нам обойтись без войны, без кровопролития. Я бы с радостью вернул назад, на склад в Уручье, эти 200 патронов, лежащие в парашютной сумке! Но чует моё сердце, вряд ли удастся сэкономить. И газеты в последнее время приносят из Азербайджана вовсе не рапорты о досрочном выполнении пятилетнего плана по добыче «черного золота»... Все чаще пишут:
«Вертолетный десант, заложники, убийства мирных граждан, погромы, минометные обстрелы горных сел, пропавшие без вести жители армянского села, сожженные дома в азербайджанском селе»... Вот такие были сводки «рабочего дня» в Закавказье осенью-зимой 1990 года.
Самолет, словно альпинист, карабкается к заоблачным высотам, словно хочет ворваться в «небесную канцелярию»... Он, то дрожит всем телом от напряжения, круто взмывая вверх, то будто поскользнувшись, падает вниз. Крута и неприступна эта «лестница в небо».
Но солдаты, проявляя железную выдержку, безмятежно спят, под аккомпанемент рычания самолетных двигателей. Через 4 часа мы все приземлимся в Азербайджане, и там им уже будет не до сна. Кто знает, какая судьба уготована этим 18-летним мальчишкам. В Баку стреляют, а значит кому-то из нас, возможно, не суждено вернуться назад домой.
Хотя почему? Ведь не Афганистан! Ведь в своей стране, в семье единой братских народов! Что же, черт побери, стало с Родиной и с нами?!
Еще 3 года назад, в горах и пустынях Афганистана, русские, украинцы, белорусы, азербайджанцы, армяне, чеченцы – все мы были вместе! Один за всех и все за одного! Рядовой Члачидзе, московский грузин (грузинский москвич?), закрыл грудью русского лейтенанта Багдатьева! Азербайджанец Назим Рафиев сгорел в вертолете, помогая выбраться из «вертушки» своим товарищам. Сам выбраться не успел... Сгорел вместе с украинцем, сержантом Шахматом и русским капитаном Валерой Поповым. Бакинец, лейтенант Игорь Бескровный погиб в бою.
Бескровный и Рафиев похоронены в Баку. И мне надо бы найти их могилы, положить цветы. Но как? Сегодня в их родном городе людей в военной форме называют оккупантами...
Мы приземлились на военном аэродроме Насосный. Темно, как в угольной шахте. Ночь, улица, фонари не горят и тревога в сердце. Контуры города, словно вышитые бисером, мерцают на черном бархате ночи. Там, вдалеке, вспыхивали и гасли сигнальные ракеты, суматошно метались трассирующие пули. А на взлетной полосе садились самолеты – пехотные батальоны выгружали свои пожитки. Угрюмого вида «партизаны» из Ставрополья, которых, непонятно зачем, мобилизовали в ночь на 19 января и кинули на улицы Баку, бродили у кромки поля в ожидании отправки домой. Тут же на чемоданах сидели женщины и дети – семьи военнослужащих, превратившиеся вдруг в беженцев.
- Здесь жить уже невозможно, - говорит Ирина Толмачёва. – Нас запугивают «боевики», угрожают. Соседка моя в спортивных брюках убежала из дома, схватив детей. В Баку – слышите – стреляют! А по «Маяку» об этом ни слова! Зато о Гондурасе вздыхают – там, видите ли, кого-то убили... Кого-то! Там, в Гондурасе! А о нас в Баку молчат!
Разговорился с «партизанами». Они из Ростовской области, Ставропольского и Краснодарского краев. Рассказывают, что в ночь с 19-го на 20-е десантники штурмом брали подступы к городу, где окопались, якобы, «экстремисты».
- На самом деле, хрен поймешь, кто эти люди, откуда взялись, чего хотят? – пояснил мне, по-секрету, Лёха – «партизан» из Ставрополя, – но народу настреляли – как куропаток! С обеих сторон...
Той ночью 22 января в Баку мы так и не вошли. Дороги в город уже были разблокированы, но в пригородных районах все еще «шалили экстремисты», и наши начальники решили не рисковать, а ночевать на аэродроме, под открытым небом... Лишь утром за нами пришли «Уралы». Колонна вырулила на Сумгаитское шоссе. Сразу бросились в глаза следы недавних боев. Обгоревший бензовоз с ампутированными колесами безжизненно уткнулся в придорожную грязь. На асфальте – черные пятна от костров. Здесь «экстремисты», блокировавшие дорогу, грелись – жгли автопокрышки. Обгоняя нашу колонну, в сторону Баку мчались машины с черными флагами – нам сказали, что 22 января объявлен днем национального траура. Чем ближе к городской черте, тем все чаще появляются группы азербайджанцев с нарукавными черными повязками.
Тбилисский проспект напоминал «линию Мажино» после захвата ее фашистами. Еще недавно один из красивейших в городе, в январе проспект был изуродован до неузнаваемости. Поваленные столбы, выкорчеванные бордюрные плиты, горы щебенки, разбитые витрины магазинов, поваленные деревья, опрокинутый «на спину» КамАЗ, расплющенный, похожий на пельмень, «жигулёнок»... И среди этого безжизненного хаоса капельками крови алели гвоздики. Толпы людей с траурными флагами двигались в сторону центра города. Гневно жестикулируя, они выкрикивали что-то нецензурное вслед нашим машинам.
Пересекаем площадь 11-й армии. Все тот же «пейзаж за бортом»: разруха, гвоздики на земле, черные флаги, нервно дрожащие на ветру. Сразу за поворотом Тбилисский проспект резко сутулится. Колонна, проскочив метров пятьсот под горку, повернула направо, влетев на полном ходу в распахнутые ворота военного городка «Сальянские казармы». Здесь – наш временный «порт приписки». Хочется надеяться, что действительно временный...
Рядом с КПП «Сальянских казарм» замер танк, взирая на окружающий мир из-под бронированного подлобья. У ворот, переминаясь с ноги на ногу, тревожно оглядывают редких прохожих часовые. Асфальт вокруг КПП усеян стреляными гильзами. Обезглавленный КамАЗ, спрессованный чудовищной силой в «железный лаваш», оранжевый «пазик», растерзанная «Волга», экскаватор с безжизненной культей вместо ковша, междугородний «Икарус», похожий на дуршлаг... Это не просто транспортные средства, искореженные войной! Это – останки блокады военного городка! Здесь, у «Сальянских казарм», в ночь с 19 на 20 января «бойцы» из национального комитета обороны НФА пытались показать «оккупантам», кто в Баку хозяин.
Информация о том, сколько человек погибло в ту ночь с обеих сторон, до сих пор не известна...
Продолжение следует...
0 Comments:
Post a Comment